Дьявол и глубокое синее море

13 марта 1841 года корабль «Уильям Браун» отправился в плавание из Ливерпуля в Филадельфию. Через пять недель путешествия, ночью 19 апреля, судно налетело на айсберг в 250 милях от берега Ньюфаундленда и быстро начало тонуть. Более тридцати пассажиров и членов команды, в пижамах и ночных рубашках, посадили в баркас, рассчитанный только на семь человек. Начинался шторм и ледяной атлантический ливень. Вскоре первый помощник капитана Фрэнсис Родс понял, что баркас надо облегчить, иначе не спасется никто. Та же мысль пришла в голову и капитану, Джорджу Л. Харрису, который оказался в маленькой шлюпке с горсткой спасшихся людей. Но он молился о том, чтобы нашелся другой, более приятный способ спастись.

«Я знаю, что вы должны делать, — признался он Родсу. — Давайте не будем говорить об этом сейчас. Оставим это на крайний случай». На следующее утро он поплыл в сторону Новой Шотландии, оставив несчастный переполненный баркас на волю судьбы.

20 апреля, ближе к ночи, погода опять ухудшилась, а волнение стало усиливаться. Баркас дал течь и, несмотря на то что люди отчаянно вычерпывали воду, стал оседать в море. Ситуация была безнадежной. Поэтому в десять часов вечера 20 апреля было принято важное решение: частью находящихся в баркасе людей придется пожертвовать. Подобный поступок, по мнению Родса, не был несправедливым по отношению к будущим жертвам — не прими он такое решение, все находящиеся в баркасе все равно погибли бы. Но не предприми он ничего, он ответил бы за смерти тех, кого мог бы спасти.

Неудивительно, что не все сидевшие в баркасе согласились с решением Родса. Несогласные утверждали, что если ничего не предпринимать и все утонут, то никто не повинен в смерти людей. Они утверждали, что если первый помощник решит спасти одних людей за счет других, он сделает это, отняв жизнь у жертв, и до конца своих дней будет считаться убийцей. А это будет гораздо большим злом.

Не поддавшись этим увещеваниям, Родс схватился за оружие. Поскольку единственный шанс выжить зависел от того, останется ли судно на плаву (не говоря уже о том, что предстоящее путешествие на веслах было сравнимо с любым из подвигов Геракла), Родс отверг все эти возражения. Чем-то (или кем-то) приходилось жертвовать.

«Боже, помоги мне! Парни, приступайте к работе!» — крикнул Родс палубным матросам, пока он сам и один из членов команды, Александер Холмс, занялись наводящим ужас делом, швыряя людей в кипящий, чернильно-черный котел северной Атлантики.

Сначала остальные члены команды сидели неподвижно, но их подхлестнул второй крик Родса: «Парни, вы должны делать свое дело! Иначе мы все погибнем!» Начался отсчет смертей. Пожертвовали всеми четырнадцатью пассажирами-мужчинами, в том числе и теми двумя, которые пытались спрятаться на баркасе. В живых остались всего двое женатых мужчин и мальчик, а также все женщины, за исключением двух сестер мужчины, которого вытолкнули за борт: сестры добровольно последовали за ним.

Впереди замаячило спасение. Всех выживших доставили на траулере в Гавр. Когда, наконец, спасшиеся пассажиры прибыли в Филадельфию, они возбудили судебное дело у окружного прокурора. Тринадцатого апреля 1842 года, почти через год после того, как моряку Александеру Холмсу удалось обмануть ледяные воды Атлантического океана, он предстал перед судом по обвинению в убийстве. Он был единственным членом команды, которого удалось разыскать в Филадельфии. И единственным, которого обвинили за его действия.

Вопрос: если бы вы входили в жюри присяжных, каков был бы ваш вердикт?

Прежде чем отвечать на мой вопрос, позвольте объяснить, почему я задал его. Пару лет назад я предложил эту дилемму группе студентов-мужчин, у одной половины из которых были высокие показали РРІ, а у другой — низкие. Каждому из студентов дали три минуты на обдумывание проблемы, после чего они должны были анонимно, в запечатанном конверте, вынести свой вердикт. Мне было интересно, повлияет ли разница показателях РРІ на принимаемые решения.

Очень скоро я выяснил это.

Из двадцати добровольцев с низкими показателями РРІ только один смог вынести вердикт, не выходя за рамки отведенного времени. Остальные продолжали думать и решать. Но что касается двадцати добровольцев с другого полюса шкалы РРІ, то это была совсем другая история. Все без исключения быстро приняли решение. И результат был одним и тем же. Холмса признали невиновным.

Думать не так, как другие

Если вы пытаетесь взвалить на себя груз этого решения, руководствуясь этикой, не паникуйте. Хорошая новость: вы явно не являетесь психопатом. На самом деле 23 апреля 1842 года, через десять дней после начала судебного процесса, жюри присяжных понадобилось шестнадцать часов (практически столько же, сколько Холмс провел в воде), чтобы вынести вердикт. Он был признан виновным в непредумышленном, а не умышленном убийстве. Но при таком психологическом бремени понятия правильного и неправильного теряют очертания и становятся морально неотличимыми друг от друга. Судья приговорил Холмса к символическому заключению сроком на полгода. И штрафу в двадцать долларов [14] .

В теперь давайте рассмотрим случай, о котором писала Daily Telegraph в 2007 году.

Как заявил сегодня старший офицер полиции, двое полицейских ничего не сделали для того, чтобы попытаться спасти тонувшего десятилетнего мальчика, потому что их не обучали тому, что следует делать в таких случаях. Эти офицеры стояли на берегу пруда, когда Джордан Лайон начал тонуть, пытаясь спасти свою восьмилетнюю сводную сестру. Двое рыбаков, которым было за шестьдесят, прыгнули в воду и смогли спасти девочку, но офицеры, прибывшие на место происшествия вслед за рыбаками, решили подождать, пока приедут специально обученные полицейские. В ходе расследования по поводу смерти мальчика убитые горем родители пытаются получить ответ на вопрос: почему для спасения жизни их сына не было предпринято никаких усилий со стороны представителей полиции? Отчим мальчика сказал: «Для того чтобы прыгнуть в воду за тонущим ребенком, не нужно никакого специального обучения».

На первый взгляд этот случай и случай бывалого моряка Александера Холмса имеют мало что общего. Но в действительности это два противоположных полюса. В первом случае проявляется невероятное нежелание сохранить жизнь; во втором — любопытная амбивалентность в отношения спасения жизни. Вглядитесь повнимательнее, и вам откроется поразительное сходство. Например, в обоих сценариях проблема заключается в нарушении правил. В деле Джордана Лайона полицейские были парализованы профессиональным кодексом поведения: подчинением «линии партии». Их, как дрессированных тюленей, научили забывать о своих инстинктах. Можно сказать, что их обучили воздерживаться от любых действий, которым их не учили. Что касается трагедии на «Уильяме Брауне», то правила были более зашифрованными, функциональными и «этикогигиеническими». Однако можно с уверенностью утверждать (что и делали многие люди), что эти правила оказались не менее разрушительными в чрезвычайной ситуации. Можно сказать, что и моряки с «Уильяма Брауна», и полицейские оказались в одной лодке. Под нависшим над ними дамокловым мечом гуманности они были вынуждены действовать быстро, решительно и с явным пренебрежением к последствиям своих поступков. Одни справились с этим лучше, другие — хуже.

Но помимо того, что оба этих случая выкидывают нас из зоны экзистенциального комфорта, они связаны со странным парадоксом. Дело в том, что конформизм был буквально вколочен в наши мозги в процессе эволюции. Когда стадному животному угрожает хищник, что оно вынуждено делать? Прибиться к своему стаду, как можно теснее прижаться к соплеменникам. Индивидуальная обособленность уменьшается, а шансы на выживание увеличиваются. Это применимо и к людям, и к другим стадным животным. За нашим турбинным реактивным мозгом тянется эволюционный шлейф — след залитого кровью доисторического прошлого.